Эйлин О'Коннор

На семинаре по детской литературе мы начали обсуждать с участниками, как выйти начинающему автору на издательство. Я записала вкратце кое-какие соображения для группы; меня попросили перенести их и в ЖЖ.

В этом посте я немножко расскажу о собственном опыте (и об опыте тех, кого я наблюдала).

Начну с оговорки: мой подход – это точка зрения беллетриста. В детской литературе всё может быть по-другому. Нина Дашевская, прекрасный детский писатель, на встрече говорила, что её книга пять лет пролежала в "Росмэне", прежде чем "Росмэн" пришёл к ней и стал уговаривать напечататься у них. Но произошло это только после того, как Дашевская выиграла "Книгуру".

И всё-таки, пункт первый:

Самотёк читают.

Многие начинающие авторы убеждены, что нельзя просто так взять и отправить свой текст в издательство. Его либо украдут, либо сразу выбросят в корзину и плюнут сверху.

И то, и другое – неправда.

Красть (если речь идёт о серьёзных издательствах, много лет работающих на рынке) – себе дороже. Автор всегда может отправить себе собственную распечатанную книгу заказным письмом и потом пойти в суд, размахивая этим письмом. Даже один такой суд – это удар по репутации. Не то чтобы издательства ею особенно дорожили, но тут репутация напрямую связана с доходами, а это уже другая история.

Самотёк читают. Меня напечатали в АСТЕ и ЭКСМО именно так: я просто отправляла тексты детективов по электронной почте и звонила через два месяца. ВСЁ.

Пункт второй.

Девяносто девять процентов поступающего самотёка – лютый шлак. Просто лютый. Однажды редактор положил передо мной тридцать повестей, полученных за два дня, и я их прочла. Лучше бы я съела варёную луковицу.

Что из этого вытекает?

Через этот шлак надо пробиться. Попасть в тот один процент, который заинтересует редактора.

Здесь нужно четко понимать: редактор – скорее всего, девушка на низкой зарплате, НИЧЕГО не читающая в свободное от работы время, с литературными вкусами устрицы. Бывают счастливые исключения. Если вы на него попадёте – вам повезло. Но я видела в основном таких. Она пролистает максимум десять страниц вашей книги и бросит её в корзину.

Таким образом, первые десять страниц вашего текста должны быть такими, чтобы девушка с низкой зарплатой ими заинтересовалась.

А в идеале – первые ТРИ.

Как вы это сделаете – решайте сами.

Я подчеркиваю: вам не нужно ориентироваться на литературные вкусы этого редактора. Боже упаси. Ваша задача – миновать этого сонного цербера и выйти на второй уровень квеста: диалог с самим издательством.

Пункт третий:

Две присланные в издательство книги лучше, чем одна, а три книги лучше, чем две.

Издатель, как правило, думает языком цифр. Выражаясь проще: он прикидывает, сможет ли на вас заработать. Серия со сквозными персонажами будет продаваться дольше, чем одна-единственная книга.

Это НЕ ЗНАЧИТ, что я призываю вас писать "Гарри Поттера". Я вообще считаю, что серии – это позор нынешнего отечественного книгоиздательства. Но я советую серьезно отнестись к тому, как вы позиционируете себя в глазах издателя.

"Я тут написала одну книжечку, но вообще-то я работаю агрономом и не знаю, буду ли писать ещё" – это не очень удачный выход.

"Я написала три книги, показываю вам готовые и вычитанные, а вообще-то у меня дома есть ещё пять и задуманы еще десять. Работаю агрономом. Бесконечно черпаю из агрономии новые сюжеты" – это намного, намного лучше.

Только вам нужно помнить: правило десяти страниц относится ко всем книгам, которые вы присылаете. См. пункт второй.

На этом пока всё.
Если у кого-то уже есть опыт общения с издательствами – делитесь. Буду рада уточнениям, дополнениям и поправкам.

И, да: напечататься – не так сложно, как кажется. Это можно сделать разными путями. А вот пробиться к читателю намного сложнее. Но это уже совсем другая история.

Ёлку в этом году мы ухитрились купить такую большую, что елочные продавцы решили сами привезти её нам со словами: "Вы не дотащите". Везли торжественно – на крыше "Нивы". Фотографии совершенно не передают её размеров – настолько, что я, посуетившись вокруг с камерой, оставила эти попытки. Игрушки всё те же, старые и немножко новых. Жаль, что нельзя украсить новогоднюю ель серебряным дождиком. Коты дороже красоты (это не стихи, хотя могли бы ими быть).

Покажу котов, псов и чуть-чуть игрушек.

Семейное фото. Евсей в этот раз не дался фотографироваться с остальными: орал, буянил, зыркал (это всегда очень страшно), так что Патрик с Матвеем вдвоём.



Под катом – зверьё.

[смотреть]
Нарциссы. Оказавшись рядом с вазой, Матвей талантливо делает вид, что его вообще ничего не интересует, кроме мышей и способов их приобретения.



Птичка. Условная "сойка". Страшно любима Евсеем, поэтому живёт наверху.



Это вязаный котик с бубенцами, он тихо позвякивает на сквозняке. Коты от него сходят с ума и хотят растерзать. Тоже висит под самой макушкой.


Чуйка у Матвея хорошо развита. Он предвидит, что Евсей Харитонович сейчас выдернет зубами снежную ветку и получит по ушам, а потому тихо уползает заранее.



Маленький смешной ангел из ваты.



Эту белку я показываю, по-моему, каждый Новый год. Но она такая весёлая, такая яркая, и вся словно облита сахарным сиропом вместе с орехом, что невозможно удержаться и не фотографировать.



Несчастный чебурашка без крокодила Гены. Третий год хочу купить к нему крокодила, но попадаются какие-то аллигаторы.



Кошачья супружеская чета. У кошки крынка с молоком, у котофея – инструмент.



К верхней паре прилагалась мышь с гармошкой. Висит отдельно, развлекает снеговика "Валенками".



Евсей Харитонович и Матвей в цветах. Евсей делает вид, что его это всё вообще не интересует.



Матвей смотрит на вас как на людей, не успевших приготовить селёдку под шубой.




Воздушный шарик. Ужасно прекрасный, я до сих пор жалею, что не купила три таких – пожалела денег. А лучше пять!



Девочка (довольно, впрочем, взрослая) с подснежниками. Из бумаги.



Евсей Харитонович поймал крота.



И откусил ему голову.



И усы тоже откусил.
(Здесь он, конечно, говорит в крота "Первый, первый, как слышите? Вызывает беркут!")



Когда Евсей Харитонович смотрит, хочется отодвинуться подальше. И камеру спрятать.



Евсей на новом диване. Старый пал смертью храбрых.



Малютка Патрик напрасно ждёт снега.



Несчастный пудель. Притворяется, подлец! На самом деле он сыт, доволен, обласкан и любим. Чего мы с ним и всем вам желаем!

Ура, наконец-то встреча с читателями! Друзья мои, презентация последнего детектива будет в этот четверг, 19 декабря, в 18.00, в Доме Книги "Молодая Гвардия" на Полянке. Вход свободный. Приходите, буду всем очень рада. Обсудим убийства и штоллены.

Промо-плакат с разбомблённой стеной:

[смотреть]



Тем, кто спрашивал об электронке: на Литресе появился предзаказ "Самой хитрой рыбы". 25 декабря – начало продаж.
https://www.litres.ru/elena-mihalkova/samaya-hitraya-ryba/


С новостями на этом всё, перейду к недоумению.

На днях бродила по книжному, искала Хмелевскую в подарок. Нет ни одного её детектива. Книжный – МДК на Арбате, то есть не маленький магазин с ограниченным ассортиментом. Консультанты сказали, что, цитирую, Хмелевскую больше не выпускают, и посоветовали искать её в букинистическом отделе.
Это было удивление номер раз. Хмелевская пользуется у нас огромной популярностью, у меня нет ни одного объяснения ее исчезновению. Вернее, есть одно: наследники авторских прав по каким-то причинам отказали всем российским издательствам. Но какое-то оно сомнительное.

Удивление номер два оказалось ещё неприятнее. Из сорока книг Шекспира в разных изданиях мне не смогли найти ни одной, где хоть какая-нибудь пьеса была бы напечатана в переводе Лозинского. "У нас только Пастернак". Да к чёрту Пастернака, при всём уважении! дайте Лозинского.
Не дали.
Что тоже, по-моему, очень странно. Лозинского любят многие, куда ж он делся?

У меня вышла новая книга. Собственно, её-то обложку я как раз и показывала.
Илюшин и Бабкин в ней имеются ).
По-моему, это самый добрый детектив, который я когда-либо писала. Не считая "Кто убийца, миссис Норидж?" – но та вообще стоит особняком.
На Литресе должна быть через пару-тройку недель. Как обычно, электронку задерживают, чтобы успел разойтись бумажный тираж.

Аннотация, как мне сказали, страшная.

"Что делать, если рядом с вами поселился убийца?
Не следите за ним.
Не злите его.
Не ссорьтесь.
Но главное – не давайте ему понять, что вы что-то знаете.
Что делать, если вы нарушили одно из правил?
БЕГИТЕ".

Где есть:
– в Лабиринте
– в Московском доме книги
– в Читай-городе
– в "Москве"

И только Озон в ответ на просьбу показать "Самую хитрую рыбу", доверчиво выкладывает филе трески и шторы для ванной с фотопечатью – впрочем, очень милые.

И еще о бессознательных выборах.
Вдруг задалась вопросом, отчего из семи видов хорошего творога в трех ближних продуктовых я всегда выбираю только один.

Дело не во вкусе: они все мне нравятся.
Дело не в свежести: он везде примерно одинаковой свежести.
Дело не в удобстве: все магазины в пределах десяти минут ходьбы от дома.

Однако у этого, единственного, было какое-то отличие, только я никак не могла его уловить.
Дошло до смешного: я купила все семь творожков и расставила на столе, пытаясь понять, чем отличается мой.

В принципе, я искала в правильном направлении. Только мои предположения касались цвета коробки (при прочих равных я всегда выбираю зеленый).

Все оказалось проще. Правда, поняла я это лишь тогда, когда открыла прозрачную пластиковую крышку.
Должно быть, это чистая случайность, но только фасовочная машинка, которая режет творожные пласты, оставляет на их поверхности сеточку – как от марли.

Вы знаете, что такое эта сеточка от марли? Это весна; это Пасха; солнце бьёт в окно; мама впервые после зимы помыла окна; небо голубое, и мы красим яйца луковой шелухой. Сладчайшая, нежнейшая творожная масса отвисает в марлевом мешочке, и когда мама поставит его, перевернув, на стол, и стянет марлю, я увижу молочно-белую башенку в рубчик.

Все остальные производители продавали мне только творог. А к этому довеском шла плохо осознаваемая вспышка радости.

Хорошо бы это был маркетинговый ход. Приятно думать, что где-то есть человек, у которого в голове сошлись марлевый мешок, продажи творога и квартальная премия. Это вам не креатив "попробуй вкус настоящего манго", где роль манго играет пожелтевшее от стыда яблоко, обреченное на противоестественный союз с улучшителем вкуса и ароматизатором "тропическая роща".

Купила два пальто, которые мне страшно не идут. Первое – как у Кэмбербэтча в "Шерлоке", если бы Кэмбербэтч был приземистым толстым человечком. В черно-белую дрисочку, сползает с плеч, и пуговица у него рассчитана на человека с большим животом, нависающим над ремнем брюк.

Второе еще хуже. Из "декоративного меха", но по факту – из короткого бежевого плюша. Кажется, из таких в своё время шили автомобильные чехлы для "девяток" (и непременно развесить монетки по периметру лобового стекла).

В этом втором чувствуешь себя так, словно ты Иона, которого проглотил кит, но Иона, давно мечтавший уйти от людей и посидеть спокойно в тишине, слушая шум моря где-то там, за пределами кита, погрузив ноги в теплую желудочную слизь (мне кажется, в чреве у кита непременно должна быть какая-то слизь).

Эта одежда перевела меня в разряд невидимых. Из относительно молодой женщины я превратилась в тетеньку неопределенного возраста, некрасиво одетую, прибавившую себе визуально с десяток кило. Когда в каком-то магазине, раздеваясь, чтобы примерить свитер, я сняла с себя пальто, консультант всплеснула руками и изумленно сказала: "Да вы худенькая!" В голосе ее звучало отчетливое неодобрение: вы же худенькая, отчего же вы так выглядите.

Это состояние очень комфортно и странным образом соответствует именно ноябрю (может быть, ещё февралю, но я не проверяла). Это нечто большее, чем просто удобная одежда. Это одежда, в который ты – другой, некрасивый и незаметный; фрагмент городского пейзажа.

Минусы, впрочем, тоже есть, и их предостаточно. Например, за последние две недели меня толкнули чаще, чем за предыдущие два года, а мужчины дружно разучились открывать передо мной двери магазинов и аптек. Пальто перенесло меня в какой-то маргинальный слой: уже не красивая женщина, которой приятно помочь, но ещё и не милая бабушка, которой помочь нужно.

В общем, это довольно занятный опыт преждевременного само-состаривания: социум мягко, но безжалостно отодвигает тебя на обочину, где ты косолапо плетешься вслед красивым длинноногим юным людям всех полов, кутаясь в своё пальто фасона "жирный шерлок робко прячет".

Кстати, может ли растолстеть Кэмбербэтч? По-моему, нет.

Еду обсудили, поговорим об одежде.
Меня вывел из себя магазин "Юникло".
Собственно, "Юникло" ни в чем не виновато. Оно продает теплые штаны, как раз такие, какие нужны мне на зиму: трикотажные, на искусственном меху. Я мерзну все шесть месяцев, начиная с ноября, и теплые штаны на искусственном меху мне совершенно необходимы.
Однако продаются они, вот сюрприз, в мужском отделе.
И казалось бы, в чем проблема: заходи в мужской отдел и покупай искомое. Однако в моем представлении дело выглядит так: "Юникло" позаботилось о мужчинах; оно подумало о том, что им будет тепло и уютно гулять, например, с пуделем, или ходить в магазин через сугробы, или просто шататься по парку в минус двадцать семь.
Женщинам же искусственный мех и свободные фасоны ни к чему. Женщины могут обойтись обтягивающими штанишками вида "сиротка Хася".
Ах да, и еще для женщин в этом сезоне продаётся утепленная ветрозащитная юбка. Отличная вещь, давно такую ищу: стеганая, с подкладкой из флиса. Длина – выше колена. Утепляйся, женщина!
Про рубашки нормального фасона и хорошей плотности ткани, которые можно купить только в мужских отделах, даже начинать не буду.
Но вот мех на штанах, вернее, его отсутствие – это уже оскорбительно.
Кстати, я их примерила. Мне-то, конечно, придется носить эти штаны за отстутствием альтернативы, но вообще на женских фигурах смотрятся они предсказуемо плохо.
На мужских, впрочем, тоже. Все желающие могут в этом убедиться, пройдя по ссылке

Наловчилась стремительно и весело печь банановый кекс по рецепту Чадейки (ссылка). Две недели экспериментировала чуть ли не каждый день. Добавляла больше бананов. Половину муки заменяла орехами. Пропитывала соком лайма пополам с медом. И каждый раз говорила себе, что я пеку лишь потому, что бананы перезревают быстрее, чем мы успеваем их есть (а если купить связку поменьше, то кому-нибудь обязательно не хватит). Если задуматься (говорила я себе), я делаю благое дело: не выкидываю продукты, а даю им в кексе вторую жизнь. Разве хотели бы переспевшие бананы закончить свои дни в мусорном ведре? Отнюдь. Они мечтали слиться со взбитыми яйцами, маслом, сахаром и орехами.

Так я развлекалась две недели. Затем что-то подтолкнуло меня встать на весы.

Посмотрев на результат, я сказала себе, что время осенней выпечки закончилось. И строго наказала всем домашним не покупать лишних бананов.
Прошло три дня.

Вчера в магазине я рассеянно набрала продукты и лишь за кассой, уже расплатившись, обнаружила в своей корзине четыре отличных перезревших банана. Подсознание, очевидно, рассуждало так: вот я возвращаюсь домой, а дома – хоп! – бананы. Ба! Что же с ними делать? Не выкидывать же.

Занятно наблюдать, как мы обманываем сами себя. Я даже не помню, как заходила в отдел с фруктами. "Они-сами-появились-я-тут-совершенно-ни-при-чем".

ЗЫ: кекс испекла, конечно. Опять отличный. Что ж такое. 

Поскольку книгу я сдала и она должна скоро выйти, с чистой душой показываю, как мы с Катей Белявской придумывали для нее обложку.

Факт номер один: Катя любит рисовать рыб.
Факт номер два: детектив называется "Самая хитрая рыба".
То есть с объектом изначально всё было ясно.
Поэтому, несколько внезапно, на первом варианте обложки возникла лиса.
Эскиз мне очень нравился. Лиса была веселая, хитрая, и она явно наслаждалась ситуацией.

[черно-белый эскиз лисы]




Однако, подумав, решили от нее отказаться. Во-первых, лиса появлялась не так давно – в "Следе лисицы на камнях". Там она и в названии, и на обложке. Во-вторых, она слишком дерзкая. А нам нужна была сообразительная, но уязвимая рыбка, которую любая зубастая тварь в пруду может обидеть – если доберётся до нее.

Отвергнув уклейку и плотву, остановились на самой очевидной.

[очевидная]





Из нее вырос эскиз. Вот она, умная, прячется под корнями дерева.

[прячется и смотрит]



Собственно говоря, по предыдущей картинке ясно, что основная работа к этому моменту уже сделана. Нам не пришлось прыгать десять раз по одному метру – мы сиганули один, но на десять. Потому что на эскизе видны все ключевые моменты: рыбка, прячется, умная, в корнях. А главное, корни – они же и дом.
Для меня это было важно. Это фактически буквальная иллюстрация к тексту, игра, которую до поры до времени понимаю только я.

Некоторое время спорили насчет цвета. На этом этапе золотая рыбка утратила видовую принадлежность, поскольку перестала быть золотой, зато обрела нежный голубой в пятнышках окрас. Пытались делать ее серебристой, но она смотрелась тускло, а красный был слишком агрессивен.

[посмотреть]



Оставалось довести малютку до ума. Так у нее появилась еще одна важная деталь:

[деталь]



И, наконец, обогатили иллюстрацию деталями: корешками, водорослями, структурой древесины и чушуей.

[с корешками]



На этом работа художника заканчивается и начинается работа дизайнера. Шрифты обложки (имя автора и название книги) уже заданы серией; остаётся цвет фона.

Первым был так называемый металлический, он же простой серый. Пожалуй, именно он мне и нравился больше остальных своей лаконичностью.

[серый вариант]



Но затем решили попробовать примерить сиреневые оттенки, один светлее, другой насыщеннее. Мой монитор показывает их близкими к лавандовому.

[две лаванды]




В итоге выбрали тот, что ярче, решив, что он будет выигрышнее смотреться. И заменили цвет шрифтов на красный, который я, опять же, недолюбливаю, поскольку он моментально стирается.

Очень надеюсь, что в типографии фон не уведут в грязно-сиреневый.

И мне по-прежнему кажется, что светлый лик автора на задней стороне обложки совершенно лишний, во всяком случае, в таком виде. Но попробовали вставить портрет в ч/б – тоже неудачно. Будем думать.

[лик на фоне разбомбленной стены]