* * *

Вышла вечером с малюткой пуделем налегке, надеясь на тихое предмайское тепло. Вместо этого сорок минут рассекала рылом холодный воздух и продиралась сквозь плотный как бумага ветер. Замёрзла хуже цуцика. Зато румяный пудель носился по парку коньком-горбунком и вспугивал тревожные тени.

Одна из них внезапно выступила вперёд и оказалась недовольным старичком в шляпе.
– Кто это? – требовательно спрашивает старичок. – Что за порода?
– Пудель, – говорю.
– Ошибаетесь! - многозначительно выкрикнул старичок и удалился прочь, загадочный как молодой Траволта.

Впору было бежать за ним, хватать за рукав и просить, чтобы разъяснили, кто же это со мной? что за порождение пыли, мрака и каракуля? что за мастер, полный силы, свил его тугие жилы? кто впервые сжал клещами гневный мозг, метавший пламя?
Вопросы, вопросы.

Вот так же однажды в трамвае полная дама, обратив ко мне прекрасное задумчивое лицо, спросила:
– Вы читали Афиногенова?

Как будто по мне не видно!

– Нет, – говорю, – не читала.
– И не зря! - заверила меня дама и погрузилась в сосредоточенное молчание.

Я не осмелилась его нарушить, о чем жалею до сих пор. Отчего же не зря не читала я Афиногенова? Что за тайны скрывает он в своем творчестве? Так и остался Афиногенов для меня манящей загадкой, звездой за облаками, Фрези, бегущей по волнам.

Возле мусорных баков оголодавшим кобелём рыщет ветер. Вытаскивает сухую кость и радостно перекатывает её по асфальту, урча от предвкушения.

Над головой качаются облепиховые ягоды фонарей. Хочется уже гонять мяч, рвать яблоки, вычесывать песок из волос и стряхивать с руки муравьёв.

И что-нибудь с Афиногеновым, ещё не придумала что.

* * *

* * *

* * *

* * *

Error

* * *

* * *

* * *